Небесная деревня.

— Да, в Небесную деревню! — засмеялся Прабакер.

— Но где это? — спросила Карла.

— Прямо здесь, у тебя над головой, — ответил я, указав вверх.

Мы дошли до стройплощадки, и мегалитические башни-близнецы нависли над нами. Железобетонные стены были возведены уже на три четверти, но окна и двери еще не вставляли, электроарматуру не монтировали, водопровод и канализацию не подводили. Не было ни огоньков, ни облицовки, ни каких-либо иных деталей отделки, способных оживить две серые громады. Они заглатывали свет, гасили его и накапливали, становясь хранилищами теней. Сотни пустых оконных проемов зияли, как входы в пещеры, в совокупности похожие на поперечное сечение муравейника, по которому сновали люди. До нас доносилась прерывистая бьющая по нервам музыка строительного самоутверждения: раздраженное ворчание генераторов, немилосердный металлический лязг молотков, назойливый визг дрелей и шлифовальных инструментов.

Вереницы женщин в сари и с подносами на головах вились по стройплощадке, подтаскивая гравий к бетономешалкам с разинутой прожорливой пастью. Моим западным глазам эти плавно покачивающиеся женские фигуры в красных, синих, зеленых и желтых шелках казались крайне несообразными на грубом фоне грохочущей стройки. Однако, наблюдая их месяц за месяцем, я убедился, что труд их поистине незаменим. Они переносили на своих стройных спинах огромное количество камней, стали и цемента. На верхних этажах еще не было бетонных стен, но каркас из вертикальных стоек, поперечных балок и ферм уже был возведен, и даже там, на высоте тридцати пяти этажей, женщины работали бок о бок с мужчинами. Большинство этих людей приехали из глухих деревень, но ни одному бомбейцу не доводилось увидать панораму города, которая представала перед ними, — ведь Центр мировой торговли должен был стать самым высоким сооружением в мегаполисе.

— И самым высоким во всей Индии, — заявил Прабакер с гордостью собственника, руками показывая высоту здания.

Он жил в трущобах на нелегальных основаниях и не имел никакого отношения к строительству, но был горд так, будто это он спроектировал башни.

— Ну, по крайней мере, в Бомбее — уточнил я. — Тебе повезло: сверху открывается потрясающий вид. Ланч будет на двадцать третьем этаже.

— Вон там?! — воскликнула Карла с испугом.

— Без проблем, мисс Карла. Мы не пойдем пешком на это здание. Мы поедем первым классом, вот на этом лифте.

Прабакер указал на грузовую платформу, подвешенную на толстых тросах и курсирующую вверх и вниз вдоль наружной стены здания. В данный момент платформа, дергаясь и грохоча, поднимала какое-то оборудование и людей.

— Блеск! — восхитилась Карла. — Там, наверно, чувствуешь себя как на седьмом небе.

— Да, я тоже чувствую там как на небе, мисс Карла! — согласился Прабакер с широчайшей из своих улыбок и потянул Карлу за рукав к подъемнику. — Пойдемте, займем очередь на лифт. Это очень красивые здания, да?

— Не знаю… — пробормотала она мне, когда мы вслед за Прабакером направились к платформе. — Они похожи на памятник чему-то умершему. И чему-то крайне непопулярному… Человеческому духу, например.

Рабочие, управлявшие подъемником, с очень важным видом проинструктировали нас, как следует себя вести на этом виде транспорта. Мы поднялись на качающуюся платформу, где, кроме нас, было еще несколько мужчин и женщин, а также тачка, загруженная инструментами, и несколько бочонков с заклепками. Оператор дважды пронзительно свистнул в металлический свисток и рычагом привел в действие электрогенератор. Мотор взревел, платформа затряслась, мы ухватились за специальные ручки для паникеров, прикрепленные к вертикальным стойкам, и платформа со стоном двинулась вверх. С трех сторон на уровне пояса ее огораживал трубчатый поручень. Через несколько секунд мы были уже на высоте пятидесяти, восьмидесяти, ста метров.

— Тебе нравится? — прокричал я.

— Это грандиозно! — откликнулась Карла, сверкнув глазами. — И страшно до жути.

— Ты боишься высоты?

— Только когда нахожусь на ней. Надеюсь, ты заказал столик в этом поднебесном ресторане? А вообще-то тебе не кажется, что сначала надо построить дом, а потом уже устраивать в нем званые обеды? 

— Они работают на верхних этажах и обычно поднимаются туда пешком, а платформа используется только для материалов и оборудования. Каждый день им приходится совершать подъем на высоту в тридцать этажей, и местами он довольно опасен. Поэтому многие рабочие предпочитают почти никогда не спускаться на землю, так и живут на верхотуре. Работают, едят и спят там. Оборудовали кухни, развели домашних животных — молочных коз, кур-несушек. У них там что-то вроде промежуточного лагеря альпинистов на Эвересте.

— То есть, небесная деревня в буквальном смысле?

— Вот именно.

Платформа остановилась на двадцать третьем этаже, и мы ступили на бетонный пол, из которого торчали, наподобие сорняков, гроздья стальных штырей и проволоки. Перед нами простиралось обширное пространство с равномерно расположенными опорными колоннами; между ними кое-где виднелись темные пещеры, а сверху нависал бетонный потолок, украшенный гирляндами кабелей и проводов. Все поверхности были монотонного серого цвета, и фигуры людей и животных выделялись на их фоне необычайно ярко. Большой участок вокруг одной из колонн был огорожен прутьями и бамбуковыми шестами — это был загон для скота, устланный соломой и мешковиной в качестве подстилки. Козы, куры, кошки и собаки спали на подстилке или кормились рассыпанными здесь же объедками. Возле другой колонны были сложены свернутые матрасы и одеяла, служившие постелью для людей. Около третьей на циновках были разбросаны игрушки — тут находилась детская площадка.